Неточные совпадения
— Долой с квартир! Сейчас! Марш! — и с этими словами начала хватать все, что ни попадалось ей под руку из вещей Катерины Ивановны, и скидывать на пол. Почти и без того убитая, чуть
не в обмороке, задыхавшаяся, бледная, Катерина Ивановна вскочила с постели (на которую
упала было
в изнеможении) и бросилась на Амалию Ивановну. Но борьба была слишком неравна; та отпихнула ее, как перышко.
Он никогда
не хотел видеть трепета
в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления,
изнеможения и потом бешеного перехода к радости.
Не надо ни луны, ни грусти. Она
не должна внезапно бледнеть,
падать в обморок, испытывать потрясающие взрывы…
Вот она встала и озирается. Еще рано, но окна уж побелели, и весеннее солнце
не замедлило позолотить их. Рядом с ее креслом сидит Паша и дремлет; несколько поодаль догорает сальный огарок, и желтое пламя чуть-чуть выделяется из утренних сумерек. Ей становится страшно; она протягивает руку, чтобы разбудить Пашу, хочет крикнуть — и
в изнеможении падает…
Она
не легла, а
упала в изнеможении на свою постель; разумеется, и нас сейчас уложили.
Странная, однако ж, вещь! Слыл я, кажется, когда-то порядочным человеком, водки
в рот
не брал,
не наедался до
изнеможения сил, после обеда
не спал, одевался прилично, был бодр и свеж, трудился, надеялся, и все чего-то ждал, к чему-то стремился… И вот
в какие-нибудь пять лет какая перемена! Лицо отекло и одрябло;
в глазах светится собачья старость; движения вялы; словесности, как говорит приятель мой, Яков Астафьич, совсем нет… скверно!
Колени у человека, — говорит, — первый инструмент: как на них
падешь, душа сейчас так и порхнет вверх, а ты тут,
в сем возвышении, и бей поклонов земных елико мощно, до
изнеможения, и изнуряй себя постом, чтобы заморить, и дьявол как увидит твое протягновение на подвиг, ни за что этого
не стерпит и сейчас отбежит, потому что он опасается, как бы такого человека своими кознями еще прямее ко Христу
не привести, и помыслит: «Лучше его оставить и
не искушать, авось-де он скорее забудется».
В каждый отпуск по четвергам и с субботы до воскресенья (если только за единицу по фортификации Дрозд
не оставлял его
в училище) он плясал до
изнеможения, до
упаду в знакомых домах, на вечеринках или просто так, без всякого повода, как тогда неистово танцевала вся Москва.
— Я
не могу идти далее, — сказал наконец тот из путешественников, который, по-видимому, был господином. Он бросил повода своей лошади и
в совершенном
изнеможении упал на землю
Не попал? Опять промах?! (С гневом.) А, черт, черт… черт бы побрал… (Бьет револьвером об пол и
в изнеможении садится на стул.)
Но она ни о чем
не думала и только плакала. Когда мягкий пушистый снег совсем облепил ее спину и голову и она от
изнеможения погрузилась
в тяжелую дремоту, вдруг подъездная дверь щелкнула, запищала и ударила ее по боку. Она вскочила. Из отворенной двери вышел какой-то человек, принадлежащий к разряду заказчиков. Так как Каштанка взвизгнула и
попала ему под ноги, то он
не мог
не обратить на нее внимания. Он нагнулся к ней и спросил...
Граф дрожал всем телом, ужас, совесть и жалость почти обезумели его самого. Он выбежал из комнаты, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но вместо того прошел
в свой кабинет и
в изнеможении упал на диван. Ему все еще слышалось, как несчастная кричала: «Душно! Жарко!» Сапега зажал себе уши. Прошло несколько минут,
в продолжение которых криков
не было слышно.
Ему, земному,
не товарищи были эти светлые, эфирные, и он пошел опять
в нашу юдоль, опираясь на свой посох бездомного изгнанника; но теперь уж он
не потеряет тропинки,
не упадет середь дороги от устали и
изнеможения.
«Ох,
не могу больше!» — произнесла она
в изнеможении и
упала на землю.
А вставши и начав ходить, он
не смел остановиться, так как ужас был
в неподвижности, и ходил он все быстрее, поворачивался все чаще, озирался все острее, пока
в изнеможении не падал на кровать.
О, проклятие! Я
в изнеможении падаю лицом к земле и начинаю рыдать. Из опрокинутой мною фляжки течет вода, моя жизнь, мое спасенье, моя отсрочка смерти. Но я замечаю это уже тогда, когда воды осталось
не больше полстакана, а остальная ушла
в жадную сухую землю.
Работал Андреев по ночам. Работал он
не систематически каждый день,
в определенные часы,
не по правилу Золя: «Nulla dies sine linea — ни одного дня без строки». Неделями и месяцами он ничего
не писал, обдумывал вещь, вынашивал, нервничал,
падал духом, опять оживал. Наконец садился писать — и тогда писал с поразительною быстротою. «Красный смех», например, как видно из вышеприведенного письма, был написан
в девять дней. По окончании вещи наступал период полного
изнеможения.
Добравшись до плаца, Пахомыч тяжело дышал от усталости и волнения и
в изнеможении не сел, а
упал на ступени памятника Петра Великого.
Он
не решился окончить этого слова и снова
в изнеможении упал в кресло…
Он вздохнул свободно, сел на первого попавшегося извозчика и поехал
в «Гранд-отель» где для него было устроено отделение из двух соединенных номеров. Приехав, он
в изнеможении упал на диван и проспал до утра,
не раздеваясь.
Груня (остается несколько минут на одном месте). Меня бьет лихорадка…
в глазах мутит… (Идет, шатаясь, сначала к правой двери.) Нет,
не туда… там отец мой; (поворачивает к левой двери) сюда,
в темный чулан,
в твою спальню, барышня!.. Умираю… помогите! (
В изнеможении падает у двери; на ее крик прибегает полусонный Мамаев.)
На Татьяну Борисовну, как выражались дворовые села Грузина, «находило» — она то убегала
в лес даже
в суровую осень и пропадала там по целым дням, пока, по распоряжению графа, посланные его
не находили ее сидящей под деревом
в каком-то оцепенении и
не доставляли домой, то забиралась
в собор и по целым суткам молилась до
изнеможения, и тут уже никакие посланные
не в состоянии были вернуть ее
в дом, пока она
не падала без чувств и ее
не выносили из церкви на руках, то вдруг, выпросив у графа бутылку вина, пила и поила вином дворовых девушек, заставляла их петь песни и водить хороводы, сама принимала участие
в этих забавах, вдруг задумывалась
в самом их разгаре, а затем начинала неистово хохотать и хохотала до истерического припадка.
Они ждали рассказа о том, как горел он весь
в огне, сам себя
не помня, как бурею налетал на каре; как врубался
в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он
падал в изнеможении, и тому подобное.